Лира Фейфанг/Lyra Faefang.

22 года.

B-ранг.

♦ Distortion Craft - один из самых сильных видов магии созидания; Лира способна создать любой артефакт, к которому когда-либо прикасалась. Обычно подобные предметы исчезают через некоторое время, однако Лира полностью воссоздала три золотых ключа магии астральных духов.

♦ Celestal Magic: Distorted Gate - Лира обладает "фальшивыми" золотыми ключами от врат духов; призываемые подобным образом звёздные духи никаким образом не схожи с настоящими: их способности куда более смертоносны, а они сами обезображены и не способны руководствоваться ничем другим, кроме как инстинктами; что естественно, открытие данных врат напрямую мешает призыву оригиналов. Лира обладает следующими искаженными ключами:
♦ Distorted Gold Gate: Aquarius - Лира открывает врата Водолея - собственно вид самого духа практически не меняется, вот только в отличии от варианта у Люси, данный дух полностью контролируется Фейфанг: держится сам дух довольно долго, а для атак и защит использует ледяную воду (которая, при желании, может превратится и в лёд).
♦ Distorted Gold Gate: Sagittarius - более взбешённая и нестабильная версия Стрелка - данный дух в исполнении Лиры не имеет формы как таковой; видны только его снаряды (и то нечётко), однако стреляет он намного чаще, чем обычный.
♦ Distorted Black Gate: Ophiuchus - неизвестно, откуда Лира узнала об этом ключе; однако ввиду того, что оригинальный был утерян, данный ключик пока является единственным для открытия данных врат. Независимо от количества магической энергии, Офиухус, гигантский змей, в вариации Лиры появляется как девятиголовая пылающая гидра, сжирающая всё на своём пути. Сама Лира не любит пользоваться этим ключом, так как пару раз чуть не была съедена этой тварью.

♦ Distorted Creation: Eibon Worldshaper - простейший артефакт в арсенале Лиры; она увидела данную вещицу всего раз, когда её отец заключал сделку с Ноа Эйбоном. Гигантские металлические перчатки, каким-то неведомым способом сделанные легче, чем может показаться, позволяют сокрушать противников при помощи магически усиленных ударов, каждый из которых может сокрушить укрепленную каменную стену.

"Где правила?"
"Я ваш раб! xD"

Лира громко захлопнула книгу, встала с мягкого, кожаного кресла и с наслаждением потянулась.
      Утро выдалось прескверным: с того самого момента, когда она откинула одеяло и подняла свою голову с подушки, её мучала дикая головная боль. Ни крепкий чай, ни снадобья, ни отдых – абсолютно ничего не помогало Фейфанг избавиться от нее. Тогда девушка решила прибегнуть к последнему методу: скрыться от всех в укромном уголке библиотеки гильдии и сидеть там, в тишине и спокойствии, наедине с хорошей книгой. И (хвала Аэре!) боль действительно отпустила Лиру, что сразу привело волшебницу в прекрасное расположение духа: она была в том чудесном состоянии расслабленной ленцы, когда ей не хотелось крушить-ломать (ах, как редки такие моменты!), а в её прелестной, очаровательной головке созрел новый план по поводу одного очень темненького и грязненького дельца. Именно поэтому Фейфанг покидала библиотеку в одном из своих самых миролюбивых настроений.
      Но, к своему сожаление, и к несчастью Александроса и Элизии, Лира встретила последних, о чем-то очень увлеченно и оживленно спорящих, на лестнице на выходе из зала. Сначала девушка хотела подойти к ним и навести свои порядки, но махнула на них рукой, решив «пущай живут, в день моей невиданной щедрости». И только Фейфанг развернулась и собралась убраться восвояси, как до неё донеслись слова Раттлблюта, звучавшие на тон выше, чем ему стоило говорить. Вообще когда-либо. Лира остановилась и поморщилась: головная боль, доконавшая её с утра, вновь поспешила о себе напомнить.
      Элизия была прелестной игрушкой милой сердцу мисс Фейфанг, а та не была врагом самой себе, чтобы портить свои дорогие вещицы. А вот насчет Александроса… Тот был мальчишкой, которого Лира исключительно из-за своей добросердечности и сострадательности к несчастным и убогим взяла к себе на воспитание. В споре перешел на крик – закончились доводы и аргументы. Значит, проиграл – проявил слабость. А Лира презирала слабость в любом её проявлении. Следовательно, она должна научить мальчишку уму-разуму. И на этот раз лишь методом кнута.
      «Жаль, что на их месте не Хебиджи с Зенсаем, вот уж была бы потеха. А так лишь скука смертная», - пронеслось у Лиры в голове, пока она прикидывала, как же поступить с провинившимися.
      Фейфанг со своей самой доброй и очаровательной улыбкой на губах мягко и плавно подошла к Раттлблюту и Пендрагон. Дождавшись паузы, она сладко пропела:
      - Александрос, мальчик мой, нам действительно так важно и интересно знать твое мнение по поводу веры, которую исповедует наша маленькая жрица.
      Лира левой рукой ласково растрепала волосы Раттлблюта, легко коснулась его щеки и подбородка, а затем взяла его за руку, переплетая их пальцы между собой, тем самым создав между ними контакт, чтобы пассивная способность Александроса перестала распространяться на нее. Любой, кто хорошо знал Фейфанг, не повелся бы на её чарующую улыбку, нежные ласки и мёд её речей, лишь завидев хитрые, черные огоньки, плясавших в её блестящих глазах. В тот же самый момент девушка со всей силы влепила правой рукой пощечину Александросу, яростно прошипев:
      - Но я не могу припомнить того момента, когда разрешила тебе говорить громче обычного.
      Лира расцепила их руки, выпрямилась и, гордо вскинув голову, добавила:
      - Я думала ты выше того отребья, что заполнило этот мир. Не стоит мне еще раз давать повод усомниться в этом.
      Девушка развернулась к Элизии. То ли у той действительно с головой всё было в порядке, то ли так просто сложились звезды, и ей хватило ума всё это время спорить с Раттлблютом, не изменяя своей манере говорить тихо и спокойно, поэтому рука у Лиры на неё не поднималась. Наоборот, ей казалось, дай она этой хрупкой, словно из фарфора высеченной девушке самого легкого щелбана, то та разобьется на маленькие осколки. Поэтому никакого другого инстинкта, кроме как хранить и беречь, Пендрагон у Фейфанг не вызывала.
      - Тебе следует повнимательнее и поразборчивее выбирать себе собеседников, - презрительно проронила Лира.
      Круто развернувшись на каблуках, девушка спокойно продолжила свой путь, про себя проклиная свою боль, Александроса, Элизию и вообще всё, на чем белый свет стоит.